Ты проснулась, но сон, пару ударов сердца назад оставивший тебя, всё ещё теплится на подрагивающих губах. Мысленно, привычным движением, будто раскидываешь руки в стороны, пытаясь ощутить хоть чьё-нибудь присутствие рядом.
В комнате трое. И ты спокойна.
Хотя нет, намного больше, но ты же всячески прогоняешь Их…поэтому вас трое, по крайней мере, вам так хочется думать.
Вскоре, ты не выдержишь напряжения и повернёшься к нему, а Он, в тот же момент откроет глаза, и рука, что хочет тебя обнять, застынет в паре сантиметров, будто задумавшись, затем лишь бережно коснётся неестественно горячей кожи.
Он что-то прошепчет. Нет, не что-то.
-“Я рядом, не бойся,”- губы останутся в плотно сжатом состоянии, это Он скажет взглядом. В его глазах страх, дикий панический, с которым не совладать, но не за себя, хотя от твоих снов он страдает ничуть не меньше, да что там говорить, ты и сама всё прекрасно видишь.
Его волосы, прежде крепкие и блестящие, с каждым днём становятся более жидкими, как вода – ты же их почти не чувствуешь, правда? Но тебя успокаивает всё ещё крепкий взгляд потускневших глаз. Целовать его стало больно – соль твоих слёз, что Он собирает губами, режет твои губы. Прикосновения к телу неприятны, но оттого, что они такие родные, ты просто не можешь сопротивляться. Подушечки пальцев стали грубыми – это всё от постоянной игры на гитаре, ведь она лишь успокаивает тебя, заставляет ненадолго улыбнуться, проваливаясь в столь неприятный липкий сон?
Этого сна ты боишься, я вижу.
Ведь приходят Те, кому ты нужна. Знаешь зачем? Знаешь. Но не говоришь, ни ему, ни тому третьему, что из последних сил пытается оградить вас обоих.
Ты закроешь глаза, глубоко прерывисто вдохнёшь, прогоняя противный липкий комок в горле, плотно сожмёшь губы, делая не совсем удачную попытку улыбнуться, и тебе станет тепло. Потому что просто почувствуешь, как вслед улыбается и Он. В голове у всех лишь одна мысль: “Наконец, прошла ещё одна ночь, мы отстояли друг друга.”
И третий, чуть наклонившись, повернётся навстречу восходящему солнцу, подставляя под его нежные удары свои ярко-голубые соцветья.
И за стеной, старый кот, презрительно фыркнув, проводит своими подслеповатыми охристыми глазами бурые тени. И спокойно уснёт – он уже привык так встречать утро.